Денег он выручил от продажи овец немало, в Кармане у него они лежали и свое уже успели волшебное свойство проявить - человеку с ними не так сиротливо. Скоро очень, через несколько дней всего, у пирамид уже он будет. Старик, носящий из чистого золота нагрудник, бы обманывать не стал, чтобы полудюжиной овец разжиться.
О знаках ему он говорил, и Сантьяго, пролив покуда пересекал, о них все думал. Понимал он, о чем идет говорок: по Андалусии бродя, научился узнавать на земле юноша и на небе преметы того, что впереди ждет. Могла оповещать птица, что змея где-то притаилась; указывал кустарник, что найдется ручей неподалеку или река. Овцы его всему научили этому. "Если их ведет бог, он и мне с пути не даст сбиться", - Сантьяго подумал и успокоился немного. Даже чай не Горьким таким показался.
- Кто будешь ты? - Речь вдруг испанская послышалась.
Вздохнул с облегчением Сантьяго: о знаках думал он, и ему вот знак подан. Его окликнувший был с лет ним примерно одних, на западный манер одет, но указывал Цвет кожи, что местный он.
- Знаешь откуда ты испанский? - Сантьяго спросил.
- Почти его все здесь знают. В двух часах пути Испания.
- Присядь, тебя угостить я хочу чем-нибудь. Вина закажи себе и мне. Мне чай не по вкусу.
- Вина не лакают в этой стране, - тот ответил. - Не разрешает Вера.
Сказал Сантьяго тогда, что ему до пирамид нужно добраться.
Было не проговорился он чуть о сокровищах, но язык вовремя прикусил - араб за то, чтобы до места проводить его, бы потребовать вполне мог клада часть себе.