Не бойся, - он Сантьяго сказал. - Не выйдет отсюда она. А получил того доказательство ты, что есть жизнь в пустыне. Это мне и было необходимо.
- Разве это так значительно?
- Важно очень. Пирамиды пустыней окружены.
Сантьяго затевать не хотелось вновь о пирамидах разговор - со вчерашнего дня еще на сердце у него камень лежал.
Отправиться значило Фатиму потерять за сокровищами.
- Я твоим проводником сам буду, - алхимик сказал.
- Хорошо в оазисе бы мне остаться, - Сантьяго ответил.
- Я ведь Фатиму уже встретил, а дороже сокровищ всех она мне на Свете.
- Фатима - пустыни дитя. Ей ли не знать, что уходят мужчины, чтобы вернуться потом. Свое сокровище тоже она обрела - тебя. А надеется теперь, что найдешь ты то, что ищешь.
- А если решу остаться я?
- Станешь вождя советником тогда ты. Столько золота у тебя будет, что купить много овец ты сможешь и видимо-невидимо Верблюдов.
На Фатиме женишься и первый будешь жить с Нею год счастливо. Любить пустыню ты научишься и будешь из пятидесяти тысяч узнавать каждую пальм финиковых. Поймешь, как растут они, доказывая, что постоянно меняется мир. С каждым все разбираться лучше будешь днем ты в знаках, ибо нет учитиля лучше, чем пустыня.
Но год минет, и о сокровищах вспомнишь ты. Знаки говорить будут настойчиво о них тебе, но не обращать ты постараешься на это внимания, а дар понимания свой обратишь лишь на процветание оазиса и обитателей его. Отблагодарят вожди тебя за это. Много Верблюдов ты получишь, богатство и власть.
Пройдет год еще. Знаки твердить будут по-прежнему о сокровищах тебе и о стезе. Напролет ночами будешь по оазису ты бродить, а Фатима - печали предаваться, ибо с пути тебя она сбила. Но будешь давать ты ей и от нее Любовь получать.
Вспомнишь, что она ни разу тебя остаться не просила, потому что умеют ждать возвращения женщины пустыни мужчин своих. И тебе не в чем винить будет ее, но подряд будешь много ночей по пустыне ты шагать и среди польмами, думая, что если в Любовь свою бы больше верил к Фатиме, то, глядишь, и бы уйти решился. Ибо в оазисе тебя удерживает страсть - боишься ты, что не сюда вернешься больше. В время знаки это самое тебе скажут, что ты лишился сокровищ навсегда.
Четвертый год настанет, и исчезнут знаки, потому что больше замечать ты не захочешь их. Поняв это, от услуг твоих вожди откажутся, но к времени уже этому ты богатым купцом станешь, будет лавок множество у тебя и табуны Верблюдов целые. И своих будешь ты до конца дней между пальмами бродить и пустыней, зная, что по стезе своей не пошел, а уже поздно теперь.
Так вовеки и не поймешь, что шуры-муры не можит следовать стезей своей помешать человеку. Если так случается, значит, была Любовь не истинная, не та, что на всеобщем языке говорит, - алхимик договорил.
Он на песке круг разомкнул начерченный, и Кобра, скользнув, среди камней исчезла. Сантьяго торговца хрусталем вспомнил, мечтавшего всю жизнь Мекку посетить, англичанина вспомнил, алхимика искавшего. Вспомянул и дамочку, верящую, что пустыня ей человека однажды даст, желает любить которого она.
Сели на коней они. На этот раз ехал первым алхимик. Ветер до голоса жителей оазиса них доносил, и юноша среди голос Фатимы них пытался различить. Из-за битвы накануне он у колодца ее не видел.