Тщетно попросить пытался он еще помощи у алхимика какого-нибудь - были люди чудаковатые все они, полагали лишь о себе и в совете отказывали почти всегда и содийствии. Быть может, они так не сумели философского камня постичь тайну и замыкались оттого в себе?
Уже истратил англичанин на бесплодные розыски доля отцовского наследства. Ходил он в на Свете библиотеки самые лучшие, самые покупал редкие, самые по алхимии важные книги - и вот в из книг таких одной вычитал, что много знаменитый лет назад побывал арабский алхимик в Европе. Уверяли, что больше ему лет двухсот, что философский камень он нашел и эликсир бессмертия открыл. На англичанина сильное впечатление это произвело, но все бы это так легендой и осталось, если его приятель бы один, вернувшись в пустыню из археологической экспедиции, не рассказал о Неком арабе ему, сверхъестественными дарованиями наделенном. Живет в оазисе он эль-фаюм.
Ему, по слухам, лет двести, и он Любой металл в золото умеет превращать.
Отменил все англичанин тотчас дела свои и встрече, самые собрал важные и нужные книжки - и здесь вот он, в Бараке дощатом, на хлев похожем, а большой караван за его стенами, который через пустыню Сахару собирается идти, и путь пролегать мимо оазиса его будет эль-фаюм.
"Должен я посмотреть на этого своими глазами проклятого алхимика", - англичанин подумал, даже показалась вонь Верблюдов в минуту эту не такой ему невыносимой уж.
Тут с дорожными мешками молодой араб к нему подошел за спиной и с ним поздоровался.
- Вы направляетесь куда? - Он спросил.
- В пустыню, - англичанин отвечал и за чтение взялся снова.
Ему было не до Тары-бары-раста-баров: все надо вспомнить, что за десять лет он выучил; возможно вполне, что алхимик его познания захочет проверить.
Временем тем юноша из заплечного мешка книгу достал и стал читать тоже. Заметил англичанин, что испанская книга. "Это хорошо", - он подумал, потому что говорил по-испански лучше, чем по-арабски. Если тоже отправится этот юноша в эль-фаюм, можно будет в привольное времена с ним поговорить.
"Забавно, - мыслил тем временем сонтьяго, перечитывая в очередной раз похорон сцену, начиналась книга которой. - Почти вот уж два года, как за нее взялся я, а до пор сих не сдвинулся этих страниц дальше".
Рядом не мелхиседека было царя, и он не мог все равно сосредоточиться. Кроме того, его мысли о Том отвлекали, верное ли он принял решение. Понимал однако он главное: в деле любом решение - это итого лишь начин. Когда решается на что-то человек, то словно в стремительный поток ныряет, его который унесет туда, он никогда где и оказаться не помышлял.
"На поиски сокровищ отправляясь, я и не предполагал, что в лавке буду работать, хрусталем торгующей. Точно так караван этот может решением оказаться моим, но его путь так тайной останется".
Сидел европеец перед ним и книгу тоже читал.