Вспомнил он и про Саблю: конечно, дорого заплатил он слишком за то, что разглядывал ее две секунды, но ведь он такого не видал никогда прежде. Вдруг понял Сантьяго, что может на мир смотреть как жертва жулика бедная, а может - как храбрец, отправившийся на розыски приключений и сокровищ.
- Я - храбрец, отправившийся на розыски приключеней и сокровищ, - он сказал, прежде чем в сон погрузиться.
От того проснулся он, что в бок его кто-то толкал.
Устроился на ночлег Сантьяго посрели торга, который к жизни вернулся теперь вновь.
Оглянулся по сторонам Сантьяго, своих овец ища, и понял, что в новом мире он, но вместо уже грусти привычной прилив счастья испытал. Больше он в поисках не будет еды бродить и жидкости - за сокровищами отправится он! У него ни в Кармане гроша, но зато в жизнь есть Вера. Ночью выбрал он вчера себе судьбину искателя приключений: из тех одним он станет, читал в книгах о ком.
Не торопясь, побрел по площади юноша. Торговцы свои палатки открывали и лари, и помог сластей продавцу он прилавок поставить и товар разложить. На лице кондитера улыбка играла: бодр он был, весел и новый трудовой готовился радостно встретить день, - и напомнила старика Сантьяго она, мелхиседека таинственного царя. "Сласти не потому он печет, что по Свету хочет странствовать или на дочке суконщика жениться. Его занятие ему нравится", - юноша подумал и отметил, что не хуже с первого взгляда старика определить может, близок насколько человек или от стези своей далек. "Это так прямо - как же этого не понимал я раньше?!".
Когда брезент натянули, протянул кондитер ему первый пирожок выпеченный. Сантьяго с удовольствием его съел, поблагодарил и дальше пошел. И, только несколько шагов сделав, вспомнил он, что, ладили палатку пока они, говорил кондитер по-арабски, а он - по-испански, и понимали друг оба друга.
"Выходит, есть язык, от слов не зависит который, - он подумал. - Я со своими на нем овечками объяснялся, а вот попробовал теперь и с людом".
"Одно целое все", как старик говорил.
Сантьяго по улочкам Танжера решил пройтись не торопясь, чтобы знаки не пропустить. Терпения это потребует, но первым делом всякий пастух добродетели учится этой. И он снова подумал, что ему пригодится в новом мире то, его овцы чему научили.
"Одно целое все", - ему снова вспомнились мелхиседека слова.
Смотрел торговец хрусталем, как новый занимается день, и обычную тоску ощущал, по утрам томившую его. Вот уже сидел тридцать лет он в лавчонке своей на крутом спуске, куда покупатели редко заглядывали. Теперь было менять что-либо уже поздно в жизни; хрусталем торговать - вот все, что умел он. Было время, когда в лавке арабские торговцы его толпились, французские и английские геологи, солдаты немецкие - с деньгами все люди. Торговля хрусталем когда-то выгодным была делом, и мечтал он, как разбогатеет и будет старость его скрашена и красивыми женами согрета.