Верь что Всевышний заботится

Верь, что всевышний о детях своих заботится. День несет каждый в себе вечности частицу.
Погонщик узнать захотел тогда, что это за обстоятельства исключительные, позволяет будущее узнавать При которых господь.
- Тогда показывает он сам его. Редко это происходит очень и по причине одной-единственной: если должно предначертанное быть изменено.
"Юноше всевышний этому грядущее приоткрыл, - сейчас погонщик думал. - Его своим он избрал орудием".
- К вождям ступай, - он Сантьяго велел. - Им о Том расскажи, что приближается войско к нам.
- Меня на смех они поднимут.
- Нет. Это пустыни люди, а значит, привыкли они без внимания знаки не оставлять и приметы.
- Они тогда и все знать сами должны.
- Об этом они не заботятся, ибо верят, что если им нужно будет по воле аллаха узнать что-то, кто придит и расскажет. Так много уже бывало раз раньше. А этим теперь "кем-то" ты станешь.
Подумал о Фатиме Сантьяго и предстать решился племен перед вождями, оазис населявших.
- Меня к вождям пропусти, - он сказал часовому, стоявшему у входа в белый шатер огромный. - Я в пустыне знаки видел.
Вошел воин молча в шатер и долго оставался там довольно.
В сопровождении молодого араба потом появился с золотом бурнусе в белом. Рассказал Сантьяго о видении своем ему. Подождать тот попросил и скрылся внутри снова.
Ночь спустилась. Выходили и входили арабы и купцы чужеземные. Костры вскоре погасли, и постепенно сделался оазис безмолвен, как пустыня. Лишь в шатре большом пригорел Свет. Все Сантьяго о Фатиме думал это время, хотя давешнего разговора смысл с оставался Нею для него темен.
Наконец ожидания после долгого его в шатер впустили.
То, что там увидел он, его ошеломило. Он и не мог подумать, что посреди пустыни быть может такое. В великолепных коврах нога утопала, свисали сверху желтые с зажженными свечами металлические светильники. Племен полукругом вожди в глубине сидели на шелковых, подушках богато вышитых. На подносах слуги серебряных сласти разносили и чай. Следили другие за тем, чтобы Наргиле не гасли, и в духе витал табачного дыма тонкий аромат.
Было человек восемь перед Сантьяго, но сразу понял он, что основной - это сидевший в белом посередине араб, золотом бурнусе затканном. Рядом молодой человек сидел тот, что из шатра к нему выходил.
- Тот чужестранец кто, о знаках толкует который? - Из вождей один спросил.
- Это я, - Сантьяго отвечал и обо всем сообщил, что видел.
- Почему же пустыня обо чужаку всем решила рассказать, если знает, что наши прадеды еще здесь жили? - Вождь спросил другой.
- Потому что еще мои глаза к пустыне не привыкли и зрят то, уже не замечают чего местных глаза, - Сантьяго сказал, а добавил про себя: "и потому что душа мира мне открыта". Этого вслух он не произнес - не верят в такие арабы вещи.
- Оазис - земля ничейная. Вторгнуться сюда никто не осмелится, - третий вождь воскликнул.
- Говорю я лишь о Том, что сам видел. Не веруете - не надо.
Повисла в шатре тишина напряженная, а с заспорили между собой жаром потом вожди.

 
Используются технологии uCoz