Она, как все, что на земле существует, тебе понять поможет мир. Понимать пустыню всю нет надобности - достаточно для того одной песчинки чтобы все творения чудеса увидеть.
- А как в пустыню мне погрузиться?
- Свое сердце слушай. Ему на Свете внятно все, ибо сродни мира душе оно и когда-нибудь в нее вернется.
Они в молчании ехали двое суток еще. Был алхимик настороже: к Тому месту они приближались самые где шли бои ожесточенные. А пытался услышать юноша все сердца голос.
Сердце же его было своенравно: все время раньше оно куда-то рвалось, а сейчас во что бы то ни стремилось вернуться стало. Часами рассказывало иногда сердце ему печалью истории проникнутые светлой, а иногда так При виде восходящего солнца ликовало, что плакал Сантьяго втихомолку. Учащенно билось сердце, когда о сокровищах говорило, и замирало, когда глаза юноши бескрайнюю пустыню оглядывали.
- А зачем слушать сердце мы должны? - Он спросил, когда на привал остановились они.
- Сердце где, Том и сокровища.
- У меня сердце заполошное, - Сантьяго сказал. - Мечтает, волнуется, к женщине из пустыни тянется. О просит чем-то все время, уснуть не дает напролет всю ночь, стоит лишь о Фатиме вспомнить.
- Вот и недурно. Значит, живо оно. Вслушиваться продолжай.
В три дня следующие повстречали воинов они, а на горизонте видели других. Сантьяго заговорило о страхе сердце. Ему стало рассказывать о Людах, искать сокровища отправившихся, но так их и не нашедших. Порою юношу мыслью о Том оно пугало, что ему не отыскать суждено их, а быть может, умрет в пустыне он.
Твердило иногда, что от добра не ищут добра: у него так уже есть возлюбленная и видимо-невидимо монет золотых.
- Предает меня сердце, - он алхимику сказал, когда дать коням они остановились передохнуть. - Не хочет, чтобы дальше я шел.
- Это хорошо, - тот повторил.