Это значит, не омертвело оно. Естественно вполне, что страшно отдать ему на мечту в обмен все, что достигнуто уже.
- Так зачем же его слушаться?
- Равно не заставишь ты все замолчать его. Даже если вид сделаешь, что к нему не прислушиваешься, в груди у тебя оно останется и повторять будет то, что о жизни думает и о мере.
- И меня будет предавать?
- Предательство - это удар, какого не предстоишь. Если свое сердце будешь знать, тебя предать ему не удастся. Ибо узнаешь все ты мечтания его, желания все и с ними сумеешь справиться. А убежать никому еще от своего сердца не выходило. Так что слушаться лучше уж его. И неожиданного удара тогда не будет.
Путь по пустыне они продолжали, и Сантьяго голос сердца слушал. Уже знал все наизусть вскоре он причуды его, уловки все и его таким принимал, было оно каково. Перестал испытывать юноша страх и не вернуться хотел больше - поздно было уже, да говорило сердце, что довольно всем. "А если иногда жалуюсь я, что ж, я ведь сердце человеческое, это свойственно мне. Боимся все мы заветные мечты наши осуществить самые, ибо нам похоже, что недостойны мы их или что не воплотить сумеем все равно их. Мы, человеческие сердца, от страха При мысли замираем о влюбленных, навсегда расстающихся, о минутах, бы стать могли которые, да счастливыми не стали, о сокровищах, бы быть которые могли найдены, но так навечно и в песках остались похоронены. Потому что, когда это происходит, страдаем мы".
- Сердце мое страдания боится, - сказал как-то ночью он алхимику, глядя на непроницаемое, небо безлунное.
- А ему ты скажи, что страсть страдания хуже страдания самого. Ни не страдает одно сердце, когда на поиски отправляется мечтаний своих, ибо этих поисков каждое мгновение - с богом это встреча и с вечностью.